Балет
«Симфония До Мажор. Парижское веселье»
Часть 1
"Симфония до мажор"
"Симфония До Мажор" – балет Джорджа Баланчина в одном действии на красноречивую музыку Бизе, водруженный балетмейстером Борном на Новой сцене Большого театра, уверено придется ко двору любителей Баланчиновской неоклассики. Примечательно, что впервые балет поставлен Мистером Би на сцене Парижской оперы в далеком 1947 г. под совершенно другим названием – "Хрустальный дворец". Такое название не столько отражало содержание балета, сколько отдавало дань канонам парижкской школы. Длинный список предпосылок, обусловленных временем, повлиявших на смену названия годом позже премьеры, потянет на целый новый отзыв, посему поберегу ваше доверие и не стану затягивать, хотя и оставляю за собой право на упоминание.
Музыка написана юным студентом Жоржем Бизе в стенах консерватории, где она покоилась еще 80 лет до того, как раскатилась в пространстве Гранд – Опера.
Музыка написана юным студентом Жоржем Бизе в стенах консерватории, где она покоилась еще 80 лет до того, как раскатилась в пространстве Гранд – Опера.
“
«Нужно отбросить сюжет, обойтись без декораций и пышных костюмов. Тело танцовщика — его главный инструмент, его должно быть видно. Вместо декораций — смена света. То есть, танец выражает всё с помощью только лишь музыки»
А.Овчаренко, Е. Образцова. Фото Дамира Юсупова
А.Овчаренко, Е. Образцова. Фото Дамира Юсупова
Осознавая мысли маэстро, вполне естественным кажется практическое отсутствие декораций: лишь психофизика света и глубокая синева арьерсцены. Математическая точность, симметрия, чистота и декоративность изощренного хореографического содержания действительно кажется возможной только на нейтральном фоне. Классическая Баланчиновская идея – все атрибуты, отвлекающие от происходящего действа, исключаются. То же можно заметить в выборе костюмов: короткие вздернутые пачки, вместо характерных для того времени утяжеленных, ненавязчиво подчеркивают грациозность тела.
Часть 2
"Парижское веселье"
Подобрав свои речевые языки пламени, постараюсь Вам наиболее выразительно передать это происшествие. Балет Мориса Бежара, спасибо, что в одном действии, на музыку Жака Оффенбаха. Впервые поставлен на Руси польским балетмейстером Петром Нарделли. В стиле композитора постановка предполагалась как фельетонная, но очевидно, что российский зритель оказался решительно не подготовлен к язвительному французскому остроумию.
Так называемое попурри, перефразирую – «сборная солянка», являет собой коллаборацию балета, оперы и нарратива. Прочитав N-е количество описаний нам так и не удалось прийти к элементарному понимаю — о чем это было. Кое-что выяснить все-таки удалось: во-первых, начало не предвещало расстройства психики у зрителя и оказалось вполне интригующим: занавес поднимается, на сцене расположена колыбель, вокруг которой в отсутствие музыкального сопровождения происходит балетное таинство, но потом артисты кричат «в Париж!» и понеслась. Во-вторых, сюжет строится вокруг молодого человека, который едет в Париж в школу балета, где царит тоталитарный режим в лице Мадам (прототип этого персонажа Рузанна Саркисян – педагог Бежара), а дальше к этому добавляются исторические и сюрреалистические образы и аллюзии, перенасыщение метафорическими идеями — здесь и обрывается связь с реальностью. Хотя из пучины всего этого коллективного помешательства зрителя возвращает, как ни парадоксально, именно образ Оффенбаха — Игорь Цвирко блестяще справился с этой задачей, раскрыл своего персонажа драматически емко и с огоньком.
В заключении, друзья, я как и всегда придерживаюсь позиции, что лучше посмотреть, чем не увидеть.
Текст: Вера Сергеева
Так называемое попурри, перефразирую – «сборная солянка», являет собой коллаборацию балета, оперы и нарратива. Прочитав N-е количество описаний нам так и не удалось прийти к элементарному понимаю — о чем это было. Кое-что выяснить все-таки удалось: во-первых, начало не предвещало расстройства психики у зрителя и оказалось вполне интригующим: занавес поднимается, на сцене расположена колыбель, вокруг которой в отсутствие музыкального сопровождения происходит балетное таинство, но потом артисты кричат «в Париж!» и понеслась. Во-вторых, сюжет строится вокруг молодого человека, который едет в Париж в школу балета, где царит тоталитарный режим в лице Мадам (прототип этого персонажа Рузанна Саркисян – педагог Бежара), а дальше к этому добавляются исторические и сюрреалистические образы и аллюзии, перенасыщение метафорическими идеями — здесь и обрывается связь с реальностью. Хотя из пучины всего этого коллективного помешательства зрителя возвращает, как ни парадоксально, именно образ Оффенбаха — Игорь Цвирко блестяще справился с этой задачей, раскрыл своего персонажа драматически емко и с огоньком.
В заключении, друзья, я как и всегда придерживаюсь позиции, что лучше посмотреть, чем не увидеть.
Текст: Вера Сергеева